Записки ружейного охотника Оренбургской губернии(с - Страница 61

С начала перепелиного боя начинаются их любовные похождения, а правильнее сказать: этот крик есть не что иное, как уже начало безотчетного стремления одного пола к другому. Я говорил неутвердительно о коростелях, но совокупление перепелок я знаю положительно. Еще будучи мальчиком, часто хаживал я с старым охотником ловить перепелов сетью на дудки, то есть смотреть, как он ловил их. Ловля эта, вполне открывающая процесс совокупления, производится следующим образом: запасшись перепелиными дудками, устройство которых я описывать не стану, издающими звуки, сходные с тихим, мелодическим голосом перепелиной самки, запасшись квадратным полотном тонкой сети, аршин в двенадцать и более, ячейки которой вяжутся такой величины, чтобы головка перепела свободно могла пролезть в них, — охотник отправляется в поле. Выбрав луговину, около которой слышны перепелиные бои и на которой трава повыше или, что еще лучше, растут небольшие кустики дикого персика или чилизника, охотник бережно расстилает по их верхушкам свою сеть, а сам ложится возле одного ее края. Лишь только он ударит несколько раз в дудку, перепела отзовутся со всех сторон: дальние перелетывают, а ближние бегут. Как скоро охотник увидит, что несколько перепелов подошли под сеть, очень близко к нему, он стремительно вскакивает, перепела взлетают и запутываются в сетку. Здесь не место описывать подробности и тонкости этой ловли; дело в том, что тут насмотрелся я вдоволь на любовные проделки и совокупление перепелов с перепелками, потому что на голос дудки прибегают иногда и самки. Перепела до неистовства горячи в совокуплении: бросаются на самку по нескольку раз и один после другого, но между собой не дерутся: по крайней мере я никогда драки не видывал; обыкновенно история оканчивалась тем, что слишком удовлетворенная перепелка обращалась в бегство или улетала, а перепела ее преследовали. Очевидно, что при таковом соединении нет пар, нет супружества и что самец не разделяет с самкой никаких забот о выводе детей. Когда перепелки разберутся по гнездам и сядут на яйца, перепела напрасно ищут и зовут своих временных подруг, озабоченных уже другим делом: горячность самцов доходит до опьянения, до безумия. В это время они до невероятности ходко идут на дудки под сеть и, говорят, дерутся между собою. Мой товарищ, старый охотник, пробовал вместо дудки употреблять живую самку, ставя ее под сеть в небольшой низенькой клетке, и я видел своими глазами, как по два и по три перепела вскакивали на клетку и бились на ней, чтобы достать самку. Этого мало: проказливый старик, свернувши заблаговременно мячиком свою перчатку, бросал ее катком навстречу перепелам, когда они подбегали очень близко: в слепой ярости они вскакивали на перчатку и топтали, как перепелку.

В половине мая некоторые перепелки уже сидят на гнездах: такие выводки называются ранниками, зато иные выводят детей в исходе июля, которые и называются поздышами. Итак, в течение двух месяцев всегда можно найти самых маленьких перепелят. Это исключительное свойство перепелок заставляет многих охотников думать, что одна и та же самка выводит два раза детей в одно лето. Хотя необыкновенное размножение перепелок к осени дает некоторую вероятность этому предположению, но я, с моей стороны, нисколько его не утверждаю. — Гнездо перепелки свивается на голой земле из сухой травы, предпочтительно в густом ковыле. Гнездо, всегда устланное собственными перышками матки, слишком широко и глубоко для такой небольшой птички; но это необходимо потому, что она кладет до шестнадцати яиц, и многие говорят, что и до двадцати; по моему мнению, количество яиц доказывает, что перепелки выводят детей один раз в год. Перепелиные яички очень похожи светло-коричневыми крапинками на воробьиные, только с лишком вдвое их больше и зеленоватее. После обыкновенного трехнедельного сиденья вылупляются перепелята, покрытые серым пухом с пеньками в крыльях, из которых, в несколько дней, вырастают перышки, отчего перепелята еще в пуху начинают понемногу перепархивать и называются поршками. Много раз находил я в одной и той же перепелиной выводке поршков разного возраста и величины. Охотники объясняют это обстоятельство тем, что перепелка не вдруг высиживает всех своих цыплят, что будто она вытаскивает из гнезда первых вылупившихся перепелят и продолжает сидеть на остальных яйцах. Я не видел этого своими глазами и потому не могу признать справедливым такого объяснения; я нахожу несколько затруднительным для перепелиной матки в одно и то же время сидеть в гнезде на яйцах, доставать пищу и самой кормить уже вылупившихся детей, которые, по слабости своей в первые дни, должны колотиться около гнезда без всякого призора, не прикрытые в ночное или дождливое время теплотою материнского тела. Я нахаживал перепелят, еще не сбежавших с гнезда, видел, как мать их кормила из своего рта, и все они были одного возраста. Не лучше ли объяснить это странное обстоятельство тем, что выводка, у которой мать как-нибудь погибла, разбегается и присоединяется к другим выводкам, старшим или младшим, как случится? Вот отчего может происходить большая разница между перепелятами по видимому одной выводки.

Как скоро начнут поспевать хлеба, особенно проса, перепелки сбегаются к ним со всех сторон и постоянно около них держатся. На таком привольном и сытном корме не только старые, но и молодые перепелки жиреют с изумительною скоростью, особенно перепела и холостые самки. В это время они уже весьма неохотно поднимаются с земли; летят очень тяжело и медленно и, отлетев несколько сажен, опять садятся, выдерживают долгую стойку собаки, находясь у ней под самым рылом, так что ловчивая собака нередко ловит их на месте, а из-под ястреба можно брать их руками. Перепелки особенно лакомы к просу, и когда дожинается десятина или загон с этим хлебом, то при каждом взмахе серпа вылетает по нескольку перепелок. Не желая таскаться в жаркое время с собакой, я пользовался этим средством и, стоя спокойно посреди жниц и жнецов, стрелял взлетающих перепелок. Нередко убивал я более двух десятков, а взлетевших перепелок с одной десятины насчитывали иногда далеко за сотню; но такое многочисленное сборище сбегается только по вечерам, перед захождением солнца; разумеется, оно тут же и остается на всю ночь, а днем рассыпается врознь во все стороны, скрываясь в окружных межах, залежах и степных луговинах. Когда хлеба сожнут, перепелки продолжают кормиться по жниве, забиваясь нередко в снопы, особенно под горсти еще не связанного проса, и мне часто случалось взворачивать их ногой, чтобы выгнать оттуда перепелок. Они продолжают посещать даже и те десятины, с которых хлеб свезен, особенно поросшие долго зеленеющими посреди желтой соломы жабрами и чередой, и подбирают там наточившиеся из колосьев переспелые зерна. Так проходит целый август и даже первые числа сентября, но тут перепелки начинают приметно уменьшаться и к половине сентября иногда совсем пропадают: морозы или холодное ненастье, разумеется, ускоряют, а теплая погода замедляет их отлет. Надобно заметить, что перепелки пропадают не вдруг, а постепенно. Быв с молоду перепелятником, то есть охотником травить перепелок ястребом, я имел случай много раз наблюдать за постепенностью их отлета. Если б я был только ружейным охотником, я никогда бы не мог узнать этого обстоятельства во всей подробности: стал ли бы я ежедневно таскаться за одними перепелками в такое драгоценное для стрельбы время?