Записки ружейного охотника Оренбургской губернии(с - Страница 90

Книга Аксакова отличалась от многих других охотничьих сочинений достоверностью сообщаемых в ней фактов и точностью их изложения. Аксаков писал лишь о том, чему сам был свидетелем. Поразительная наблюдательность позволила ему, как писал «Журнал охоты», внести «огромный запас фактов в науку» («Журнал охоты», 1859, № 3, стр. 9).

«Записки ружейного охотника», равно как и «Записки об уженье рыбы», получили весьма положительную оценку в кругу ученых-натуралистов. Обе книги были восприняты как серьезный вклад в науку. Такова была точка зрения, например, знаменитого К. Ф. Рулье. Характерно его участие в тех и других «Записках» Аксакова в качестве автора примечаний. Прочитав статью Тургенева в «Современнике» о «Записках ружейного охотника», Аксаков, между прочим, писал ему: «Особенно благодарю я вас за то, что вы обратили внимание на мою книгу гг. естествоиспытателей, которым могли бы быть полезны мои добросовестные наблюдения, хотя они не всегда полны и часто односторонни. Рулье словесно и письменно восторгался ими, хотел написать огромную статью еще в мае месяце — и не написал ни одной строчки» («Русское обозрение», 1894, № 9, стр. 11). В октябре 1854 года Иван Аксаков сообщал отцу из Харькова, что познакомился с «ветераном русских естествоиспытателей» профессором ботаники Харьковского университета В. М. Черняевым, который просил передать «от имени ученых всю глубокую их признательность за ваши сочинения. Завтра назначен диспут одного магистранта о какой-то рыбке-овсянке, и Черняев с вашей книжкой в руке намерен опровергать его или доказывать тождество этой рыбы с верховкою, или сентявкою, вами описанною». И далее, уже в связи с «Записками ружейного охотника», Иван Аксаков продолжает: «Книгу вашу он постоянно рекомендует с кафедры молодым ученым для приохочивания слушателей к естественным наукам» («И. С. Аксаков в его письмах», т. III, M. 1892, стр. 97–98).

С громадным уважением относились к книге С. Т. Аксакова и последующие поколения русских ученых. Выдающийся орнитолог Модест Богданов называл имя автора «Записок ружейного охотника» рядом с именами Э. А. Эверсмана и Н. А. Северцова, под общим влиянием которых он сам формировался как ученый. «Натуралист-самоучка, наблюдатель животной жизни без всякой научной подготовки, — писал М. Богданов, — С. Т. Аксаков оставил нам в своих «Записках ружейного охотника Оренбургской губернии» драгоценные материалы для истории жизни некоторых форм, — материалы, к которым не раз еще обратятся русские орнитологи» (М. Богданов, Птицы и звери черноземной полосы Поволжья и долины средней и нижней Волги, Казань, 1871, стр. 3).

В заключение укажем, что наряду с высокой оценкой художественных и научных достоинств «Записок ружейного охотника» современная Аксакову критика отмечала и один свойственный этой книге недостаток. Речь идет о некоторых специальных сведениях, сообщаемых писателем, например, о технических данных охотничьих ружей, об определении меры заряда и пр. Эти сведения уже к середине прошлого века казались неполными и устарелыми. В статье о книге Аксакова Тургенев писал, что «техническая ее часть довольно слаба и неполна, она, говоря высокопарным слогом, отстала от современного состояния науки… За этими 34 страницами вступления начинается собственно книга» (Собр. соч., т. XII, 1933, стр. 154). Несколько раньше Тургенева выступил на страницах журнала «Москвитянин» (1852, № 8, стр. 106–120) некий В. В., сделавший ряд аналогичных критических замечаний в адрес «Записок ружейного охотника». В следующей книжке журнала Аксаков опубликовал письмо в редакцию, в котором отчасти согласился с замечаниями В. В., но вместе с тем высказал и некоторые возражения (см. в наст. томе, стр. 427–429).

«Записки, ружейного охотника» выходили при жизни автора трижды, последний раз в 1857 году, в Москве. Это третье издание было сопровождено краткими примечаниями К. Ф. Рулье, а также политипажами, очевидно, подобранными Рулье и одобренными Аксаковым.

Примечания К. Ф. Рулье несколько раз воспроизводились в последующих изданиях «Записок ружейного охотника», В 1909 году книга вышла под редакцией другого видного натуралиста, М. А. Мензбира, сопроводившего ее своими примечаниями. В 1953 году «Записки» Аксакова были выпущены Государственным издательством географической литературы с примечаниями проф. С. В. Кирикова. В примечаниях к указанным изданиям специалистами отмечены некоторые частные фактические неточности, допущенные С. Т. Аксаковым. Отдельные виды птиц, описанные Аксаковым, имеют в современном научном обиходе иные наименования (ср. примечания к упомянутым выше изданиям «Записок ружейного охотника Оренбургской губернии»).

В настоящем собрании «Записки ружейного охотника» печатаются по тексту третьего, последнего прижизненного издания с устранением неисправностей и опечаток.

Политипажи воспроизведены также по этому изданию; они были повторены и в Полном собрании сочинений С. Т. Аксакова (СПБ. 1886).

Стр. 78. Морской куличок. — М. А. Мензбир полагал, что под этим именем Аксаков описал кулика, известного под названием мородунки.

Стр. 79. …где они бывают во время весеннего пролета в невероятном множестве. — По этому поводу М. А. Мензбир замечает: «Это совершенно ошибочно: мородунка нигде не собирается на пролете «в невероятном множестве».

Стр. 108. Лебедь. — По мнению М. А. Мензбира, недостаток описания лебедя у Аксакова состоит в том, что «очень трудно сказать, к какому виду наших лебедей это описание относится». «Судя по описанию наружного вида, — замечает по этому поводу С. В. Кириков, — следует считать, что С. Т. Аксаков имел в виду лебедя-шипуна… Но слова «зычный крик их» дают основание предполагать, что С. Т. Аксаков слыхал голоса и лебедей-кликунов… (у шипуна голос менее звонок, чем у кликуна). С. Т. Аксаков не различал этих видов лебедей. Этим и объясняется его примечание в 3-м издании: «Лебедь и гусь так всем известны, что считаем ненужными их политипажи».